– Петро. Тут какие-то люди пришли. С оружием. – Артистка из Ганы что из козы балерина. Любой по голосу догадается, что она испугалась этих людей с оружием, как кухонных тараканов. – Велели тебе позвонить.

– Понятно… – сказал Заремба.

– Послушай, Петро, – голос грубый, с ужасным акцентом, нагло смеющийся. Может, и не таджик, может, настоящий афганец. Ох, иначе бы ты заговорил, братка, если бы по-настоящему попытался Гану в заложницы взять. – Если ты не пропустишь нашу машину, ты больше не увидишь свою жену.

– Какую машину?

– Сейчас подойдет. Все. Я уговаривать не буду. За тобой следят. Понял?

– Понятно…

Трубку положили.

Началось. Пора выходить на свежий воздух. Заремба встряхнулся, словно к бою готовился, поправил на плече автомат и вышел из бетонной будки.

Северо-восточный ветер усилился. Он нес пыль. Солнце хотя и светило – где-нибудь за забором, укрывшись от ветра, и позагорать можно, – но на самой дороге и замерзнуть недолго. Здесь продувает насквозь, и теплый бушлат не спасает.

– Иди обедать, – сказал младшему сержанту.

Тот посмотрел на дорогу, кивнул и направился по тропе вниз, к комендатуре. Ефрейтор вопросительно смотрел на Зарембу.

– Что искать надо?

– А что найдешь…

– Если хорошо поискать, все равно что-нибудь найти можно. У них каждая арба с тайником.

– Вот и ищи. Но постарайся ничего не найти…

Машины остановились перед шлагбаумом. Водители вышли, поздоровались. По привычке старший прапорщик отдал честь и сразу посмотрел в глаза. И все понял. Опытного человека не проведешь. И у того и у другого водителя глаза были «не в той кондиции». Значит, оба в курсе. Первому вообще-то знать было бы и не положено. Хотя это и не дело Зарембы. Пусть делают что хотят. А он будет делать свое дело. Не хватало еще заботиться о чужих интересах. Более того, об интересах тех людей, с которыми почти всю сознательную жизнь борешься.

Заремба проверил документы. Они, естественно, были в полном порядке.

– Оружие, наркотики есть? – стандартной фразой спросил он.

– Зачем нам оружие. Зачем наркотики… – старший из водителей – с первой машины – смотрел по-азиатски хитро и заискивающе.

– Ефрейтор, – внешне совершенно равнодушно, привычно скомандовал старший прапорщик. – Проснись и пой! Проверь первую машину. Я со второй займусь. И быстрее давай, а то обед остынет.

– Есть, – ефрейтор потянул носом и ринулся в кабину, как поисковая собака. Дров бы не наломал. Тупой, спасу нет…

Водители, как обычно, помогали досмотру. Что где открыть – пожалуйста. Отвинтить – нет проблем. Заремба забрался в кузов. Водитель за ним.

– Здесь? – тихо спросил Петро, хлопнув по бочке, пахнущей бензином. Определил сразу. Такую большую партию спрятать можно было еще разве что в кузове с двойным дном. Но здесь такого не было. Двойное дно опытный глаз пограничника вычисляет легко.

Водитель кивнул.

– Деньги, – Заремба протянул руку.

В ладонь ему легла увесистая и приятная при ощупывании пачка долларов. Считать, естественно, невозможно. Мало ли кто из комендантского городка в бинокль глянет. Он убрал деньги во внутренний карман бушлата.

– Рахмат. Бочку развинти.

Водитель отвинтил пробку бочки. Пахнуло мерзко – сверху был натуральный бензин. Глупо. Полную бочку обычно не наливают. При случайном ударе, даже при резком торможении бензин разорвет швы на металле. На таком пустяке можно засыпаться. И вообще бензин везут обычно на Памир, а не с Памира. Если где-то дальше подвернется проверка, могут и завалиться. Но киргизская милиция в Оше давно куплена. Эти не полезут. Да и Доктор Смерть должен на всем протяжении пути постараться, и сам Саид на дурака не похож. Неприятно было бы, если задержат совсем недалеко от Каракуля. Тогда могут на Зарембу подумать и деньги назад потребовать. От таких мыслей защемило сердце.

Старший прапорщик спрыгнул на пыльный асфальт. Проверил рукой карман – не вывалилась ли случайно пачка долларов.

– Все, свободен, – кивнул он водителю, хитро подмигнув ему, и подошел к первой машине.

Ефрейтор ползал под ней. Катался на специальной доске, с прилаженными к ней роликами. Заремба сам эту доску делал.

– Скоро ты?

– Сейчас… – закряхтел ефрейтор и выполз вперед ногами, все лицо испачкано чем-то черным.

– Иди умойся, – послал его Петро и повернулся к водителям. – Счастливого пути!

Глава 4

Когда в достаточно большом здании располагается неимоверное количество фирм, работать там что женщине леденцы сосать – сплошное развртное удовольствие. Дым Дымыч дважды объехал корпус с пристройкой. Через весь квартал с прилегающими производственными зданиями и каланчой старой, ныне уже не существующей пожарки – тоже какая-то фирма помещение арендовала. Таким образом он настраивался, заводил себя и одновременно успокаивал. В последнее время настроиться стало труднее. Сказывался возраст, что ли. Или просто устал – много в последнее время работы. Раньше хватило бы и одного круга. Не стал бы лишний бензин жечь. А еще раньше вообще мог бы сработать на импровизации, без разведки.

Хотя – это хвастовство. В данном случае нельзя работать без разведки. Клиент не тот. Клиент с собой запасные штаны таскает – так боится запахом привлечь киллеров. И охрана готова в голубей стрелять, которые Толстяку на голову попробуют нагадить. Яд в птичьем помете подозревают.

Вчера вечером, как раз в то время, когда пытался дозвониться ему Хавьер, Сохатый находился в кабинете Толстяка. Снимал свою аппаратуту. Сигнализация в офисе простейшая. Такую можно отключить иголкой. Что он и сделал. Это было уже второе проникновение. Первый раз он забрался туда четыре дня назад. Поставил «жучки» для прослушки. Перед работой «жучки» обязательно надо снимать. Иначе потом менты снимут. А своим добром с ненавистным племенем Дым Дымыч делиться не любит. Пусть для собственных затей сами покупают. Дорого это стоит. Но «жучки» свое дело сделали. С заданием справились.

Кроме того, Дым Дымыча вчера заинтересовало содержимое холодильника – это как раз после прослушивания разговоров в кабинете. Там он постарался на славу и даже с некоторым юмором. Юмор и смерть всегда рядом гуляют.

В само здание проникнуть вечером и не попасться на глаза дежурной старушке у входа – проще простого. Совершенно ни к чему мешать ей вязать носки внучатам. А то божий одуванчик может позвать охрану финансово-строительной компании. Те – молодые и неразумные, получили в руки оружие и считают себя сильными – пожелают разобраться с поздним посетителем. Потому Сохатый провел тщательную разведку в два предыдущих дня. Он поверить не мог – и правильно! – что производственный корпус соединяется с административным только через единственную дверь, всегда закрытую на металлический засов и на навесной амбарный замок. Дым Дымыч легко нашел проход в дальнее крыло, вроде бы стоящее почти обособленно, хотя и входящее в комплекс. Через дворик – два шага – и дверь направо. С таким замком, что проще сказать – вообще без замка. Подтянул дверь за ручку кверху и открыл. Никаких проблем, когда разболтаны петли и выбит кирпич над косяком. Дальше на второй этаж. Там металлическая дверь закрывает проход в основной корпус. Но эта дверь закрывается из корпуса бокового на задвижку. Замка здесь нет.

Боковой корпус кто-то купил у института. Сейчас там целый день суетятся строители. Новые хозяева затеяли, похоже, евроремонт – так это теперь называется, когда делают ремонт обыкновенный, но импортными материалами. Качество при этом остается старосоветским – тонкую изящную реечку прибивают гвоздем-двухсоткой. Милое дело, когда много строителей. Они люди временные и не знают, естественно, тех, кто здесь имеет право проходить. И не обращают внимания на проходящих. Похоже, судьба явно не благосклонна на этот раз к Толстяку.

Сохатый поставил машину на большой стоянке перед главным зданием. Машин здесь – считать замучаешься. Благодать для взломщиков и угонщиков – никакой охраны. А могли бы и деньги за эту стоянку лопатой грести, если сумели бы организовать дело, – большинство машин приезжает ненадолго.