Оленин предпочел промолчать, предоставляя возможность ответить Анжелике, а сам продолжал внимательно наблюдать за реакцией Сохатого.

– Я же сказала тебе, что сегодня рассталась с мужем, – ответила Анжелика, поднимая глаза на Сохатого. Сейчас это были совсем иные глаза, не такими она смотрела днем на оперов и следователей. Это были глаза или безумно влюбленной, или безумно похотливой самки. Возможно, одно не мешало другому. – Вот при обстоятельствах выяснения условий этого расставания мы и познакомились.

– Я что-то ничего не понял, – Сохатый никак не показал своего отношения к ситуации бывшему подчиненному, который смотрел на него настороженно. – Ладно. Не это главное. Скажи-ка мне, Феня, может ли копченая курица нести вареные яйца? Если и отгадаешь правильно, все равно – пойди на кухню и приготовь нам что-нибудь на закуску. Мужчины, тем более когда это старые фронтовые товарищи, не любят ждать.

Анжелика молча вышла из комнаты.

Сохатый вел себя с Анжеликой несколько пренебрежительно, иногда даже унижая ее, но женщина подчинялась ему безропотно. Оленин не мог скрыть удивления – куда делась та эмансипированная, вызывающая особа, с которой он познакомился днем?

Да… Цепочка четко выстроилась. Заказчик и исполнитель определены. Нужны только доказательства. Ни в коем случае нельзя показать своего подозрения. Иначе ему, возможно, не уйти отсюда живым. И желая скрыть свой страх, он подошел к полке, на которой стояла танцовщица из слоновой кости, и чуть ли не ритуально погладил ее пальцем по шее и плечу, как делал это еще там, в Афгане, старший лейтенант Лосев.

Глава 6

Доктор Смерть никогда не держал шофера и всегда сам водил свой серебристый «пятисотый» «Мерседес». Что скрывать, он знал за собой небольшой грех тщеславия. Ему нравились взгляды, которые бросали на его машину прохожие. Но он этого греха стеснялся и обычно говорил, что завел себе такую большую «каталку» исключительно по причине своих огромных размеров. В «жучку» он просто не помещается. А если и втискивается, то чувствует определенное неудобство, когда приходится подбородок класть на колени – на выбоинах дороги недолго и язык прикусить.

Вождение «Мерседеса» доставляло ему огромное удовольствие, и он всегда выбирал самый дальний путь, чтобы подольше не вылазить из-за руля.

На его сокровище часто посягала секретарша Людмила. Она была единственным человеком, которому Доктор доверял свою машину. Но обязательно при этом напоминал, как они с ней познакомились, и рекомендовал ездить осторожнее.

Людмила тогда очень спешила и повернула свою «девятку» направо на зеленый сигнал светофора, хотя должна была пропустить пешеходов. Виктор Юрьевич понимал, что водители в нынешние времена не слишком поддерживают естественную трактовку правил дорожного движения, но при этом справедливо считал, что любая машина, столкнувшись с ним, пострадает больше жертвы наезда. И потому дорогу они ему уступят. И не учел при этом торопливость некоторых водителей. В итоге сам он отделался громадным синяком на бедре, а машине пришлось поменять капот. Больше всех пострадала тогда сама Людмила. Она испугалась так, что чуть не начала заикаться. Благо пострадавший смилостивился, едва только посмотрел в глаза виновной.

Но одновременно с этим Людмила заимела друга, начальника и любовника в одном лице и к тому же получила работу. Не каждый умеет так удачно наехать на человека. Впрочем, Доктор считал в свою очередь, что и не каждый человек может так удачно выйти из чреватого травмами даже для автомобиля положения.

Работа главой представительства международного фармакологического концерна не слишком занимала Доктора по той простой причине, что он почти не вникал в нее. Представительство имело специалистов, рекомендованных Доктору по официальным каналам и лишь незначительной частью самостоятельно им подобранных. Он же больше занимался основной своей работой. Вот она требовала много терпения и умения…

И она Виктору Юрьевичу нравилась больше.

В кабинет, предварительно постучав, вошла секретарша Людмила. Положила на стол перед Доктором папку – документы на подпись. Улыбнулась. Улыбка у нее хорошая. «И почему только женщин с такой улыбкой мужья бросают?» – подумал Доктор и тут же одобрил таких мужей – в противном случае он мог бы с Людмилой и не познакомиться.

– Просили срочно подписать, пока банк не закрыли, – Людмила пододвинула папку ближе.

Доктор попытался разобраться, что перечисляется через банк, кому и на какие нужды, но вникнуть полностью не смог. Названия предприятий, которым шли платежи, были совершенно незнакомые. Но на то ему людей и подослали, чтобы они в эти дела вникали. И он подписал, не вникая. Людмила собрала бумаги в папочку, улыбнулась и остановилась, ожидая распоряжений шефа.

– Пришли? – спросил он.

– Ждут.

– Гони их по одному…

Группа, которую Гагарин подобрал себе в помощь, состояла из бывших солдат-афганцев. Благодаря бизнесу, с одной стороны, и международным ставкам Интерпола, значительно превышающим в валютном исчислении российские самые высокие ставки, с другой, он имел возможность платить им столько, сколько обыкновенным сыскарям может только во сне с похмелья привидеться. И парни были готовы сделать все, что Доктор прикажет. Но при этом чаще всего они работали поодиночке, не ставя друг друга в известность о своей деятельности, хотя Доктор их познакомил и они всегда были готовы оказать коллеге помощь. Иногда Гагарин сам проводил для них совместные занятия. Соблюдение каждым тайны собственного действия – необходимое условие при приеме на работу. Проверять их Виктор Юрьевич мог по своим каналам. Было уже два случая, когда ребята начинали говорить лишнее при встречах. Он очень быстро пресек это, показав свою осведомленность. Намекнул, что предупреждение может быть только единственным. За ним – скаламбурил – последуют последствия. И позаботился, чтобы до других тоже дошел слух – тайна, разделенная между двумя людьми, перестает быть тайной.

Вошел первый. Абсолютно лысый, худой и длинный Валера Чернов, бывший прапорщик-автомобилист, ныне официальный – даже в центре занятости зарегистрировался – безработный. Но имеющий много знакомых в автомобильных предприятиях области.

– Садись. Рассказывай, – сказал Доктор, с силой пожав Валере вялую руку, словно желая его этим рукопожатием взбодрить. И ему это удалось. Валера поморщился, но даже плечи распрямил, сосредоточился, собрался.

– Готовятся, – Валера отодвинул стул, но говорить начал раньше, чем успел сесть.

– Это хорошо, что готовятся. Мы тоже приготовимся. Выяснил, как это будет выглядеть?

– Мой осведомитель к самому объекту подойти не смог. Только круги наворачивал. Побаивается он этих ребят. Бокс постоянно закрыт изнутри, туда так просто не пускают. Охрана круглосуточная. Не местные. Не подлезешь. Но он два дня пьянствовал с одним инженером из техотдела. За мой, кстати, счет. Тому хорошо заплатили за чертежи. Четыре месяца назад он проектировал контейнер со скошенной стенкой для перевозки, как ему сказали по секрету, редкоземельных металлов в Прибалтику. Заказ на чертежи делал его одноклассник. Потому и объяснил по-дружески назначение. Ты же знаешь, как у нас относятся к контрабанде – это чуть ли не доблесть. Этим сейчас хвастаются. Есть сведения, что перевозка металлов в самом деле планировалась. Прокол вышел с самими металлами. Не смогли найти то ли кадмий, то ли скандий, которые особенно в цене. А с мелочью связываться не стали. Не тот навар. Потому эти чертежи просто продали другим людям.

– В чем там хитрость?

– Расчет сделан на то, что при внешнем осмотре открытого контейнера глаз видит все в перспективе. Перспектива, известно, сужает предметы по мере удаления. И если сделать этот скос плавным, то досмотрщики его просто не заметят, примут за обычную перспективу. Около самых дверей контейнера предусмотрена даже маскировка. Там будет вмятина – в месте, где внешний и внутренний листы еще идут вплотную друг к другу. На первый взгляд – пустяк, но создает эффект единой стенки. Психологический ход. Надо сказать, довольно тонкий. Заказ будет готов предположительно завтра.